Почему немцы до конца шли за Гитлером?

Сэр Ян Кершоу (родился в 1943) до своего выхода
на пенсию в 2008 году преподавал в университете
Шеффилда. Всемирную известность получил после
выхода биографии Гитлера в двух томах (1998, 2000).

Британский биограф Гитлера, сэр Ян Кершоу, анализирует в своей новой книге ответственность элит и немецкого характера. Интервью.

Британские историки в массе своей прекрасные рассказчики, но среди всех представителей этой гильдии Ян Кершоу владеет особенно пленительным стилем, он сам говорит о своей новой книге, как «нарративе», рассказе. Она действительно просто потрясающая. Выпущенная издательством «Пингвин» под названием «Конец гитлеровской Германии, 1944-1945», она также запланирована к печати издательством «ДВА» как «Конец. Борьба до самого краха — национал-социалистическая Германия 1944-1945», книга представляет собой монументальную биографию Гитлера, и исследует механизм, благодаря которому система национал-социалистического государства функционировала до самого своего горького конца. Эта тема не исследована еще и поныне. В разговоре с «Вельт онлайн» историк ведет нас сквозь пучины времени, и по настоящий день являющегося для нас парадигмой страха и ужаса.

Верность до смертного конца: в то время, как армии антигитлеровской
коалиции готовятся к вторжению в Германию, министр иностранных
дел Иоахим фон Риббентроп (крайний справа), генералы Вильгельм
Кейтель и Альфред Йодль, а также министр вооружений Альберт Шпеер
передают своему «фюреру» поздравления с новым, 1945-м, годом.

Вельт онлайн: После ваших ранних книг о нацистском периоде истории, прежде всего главного труда, посвященного Гитлеру — что еще осталось исследовать Яну Кершоу?

Сэр Ян Кершоу: да есть еще что-то, например, остающийся неразрешенным вопрос об окончании мною биографии Гитлера. Разумеется, я полностью закончил с решающей фазой, тем не менее жизнь Гитлера была и остается в фокусе моих исследований. Я хотел бы сообразно с этим больше знать о немецком обществе того времени, оно поражает меня в смысле следующего вопроса: как могла система функционировать до самого своего конца, и как это вообще было возможно — функционировать?

Вельт онлайн: И каков Ваш ответ?

На предложение Шпеера убить Гитлера генерал Зигфрид Хенрици
(1889-1964) ответил отказом: «Я давно порвал с Гитлером, но я не
могу его убить - этот поступок для меня просто невозможен.
Генерал не может наносить предательский удар в спину. Да
и как христианин, я тоже не могу убить, кого бы то ни было».

Кершоу: Вы должны задуматься над тем, что истории известно крайне мало случаев, даже для авторитарных систем, когда удавалось держаться до конца, до полного разрушения страны, до полной ее оккупации иностранными войсками, когда каждый знает, что все загнаны в тупик, из которого нет выхода. Меня интересуют организации. То, что я прочел, не дало мне убедительного ответа. Большинство исследований как-то слишком быстро проскакивают временную фазу этой агонии к самому концу.

Вельт онлайн: Вы говорите о «менталитете», который хотите исследовать в поисках разъяснения системы и того, как она функционировала до последнего вздоха.

Кершоу: Некоторые утверждают, что поиск ответов в менталитете в большей части дань моде. Но это не так, поскольку я изучал образ мыслей, менталитет уже в своих ранних работах, посвященных отношению немцев к режиму, в 70-е годы. Сейчас я исследую конкретно, на каком образе мыслей основывались организационные структуры, что позволяло им функционировать до конца.

Вельт онлайн: Нашли Вы какие-нибудь следы того, что Дэниел Гольдхаген охарактеризовал предрасположенностью немцев как народа к собственному самоубийству?

Генерал Георг-Ганс Райнхардт (второй слева; 1887-1963) обосновал
строгое выполнение бессмысленного приказа Гитлера сопротивляться
в 1945 году до последнего словами: «В этом была жестокая
необходимиость».

Кершоу: Нет, я мало обращаю внимания на обобщения мнимых национальных черт. Однако, имеются обусловленные культурой наклонности и образцы поведения, к которым принадлежит пример того, как менталитет вышколенного и мотивированного персонала объясняет сопротивление до последнего.

Вельт онлайн: Вы имеете в виду понятие долга?

Кершоу: Да. Это ключевой компонент вопроса, почему все продолжалось так долго. Я вспоминаю Фридриха Вильгельма Критцингера, статс-секретаря рейхсканцелярии, который на допросе на вопрос, почему он столь усердно продолжал работать дальше, когда все было уже проиграно, удивленно ответил: «Как чиновник со стажем я обязан быть лояльным своему государству». Подобное было и с военными, прямо присягавшими Гитлеру на верность. В этом отношении существует некая разновидность «тенденции», которая указывает им направление, в котором следует держаться, и позволять режиму извлекать из них для себя пользу.

Министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп (в центре)
был доверенным лицом Адольфа Гитлера, но не обладал полной
властью в МИД-е, которое бывший представитель фирмы по продаже
шампанского и немецкий посол в Лондоне принял под свое
руководство в 1938 году.

Вельт онлайн: В Англии Джон Локк уже в 1689 году, в своем втором трактате о царствовании закрепил за подданными право на восстание против правителя, и даже на его устранение, если тот действует не во благо народа. Говоря про Германию, мы и 240 лет спустя говорим лишь о «долге». Предпосылки для нацистов оказались чрезвычайно благоприятными, при отсутствии какой-либо философской традиции неповиновения. Это также к особому немецкому пути. И это глубоко занимает мое поколение.

Кершоу: Я не могу Вам возразить, хотя понятие особого немецкого пути является проблемным и обильно критикуемым. Но, пожалуйста, поразмыслите: в моей книге речь идет о периоде от июльского покушения в 1944 году и до конца...


Вельт онлайн: Слишком поздно для философских размышлений о неповиновении...

Кершоу: Это да, но что еще мог делать обычный немец в это время? Режим слишком сильно проник во все поры общества. Возьмите простого солдата: почему он продолжает воевать? Ответ зачастую был: потому что не было другого выбора. Механизм подавления, террор исключали какой-либо выход.

На так называемом процессе «Вильгельм-штрассе» (1947-1949)
в Нюрнберге статс-секретарь Эрнст фон Вайцзеккер был обвинен
в заговоре против мира и участии в преступлениях против
гражданских лиц.

Вельт онлайн: В Вашей книге очаровывает, что Вы не довольствуетесь объяснением подавления через террор.

Кершоу: В своих сочинениях о нацистском периоде я всегда пытаюсь избежать упрощающих объяснений. Террор в первую очередь воздействует на низшие слои общества, на простых граждан, рядовых солдат: на их уровне невозможно какое-либо организованное сопротивление. Революция снизу, как в конце Первой Мировой войны, просто немыслима. Ключевая проблема, с которой я сталкиваюсь, находится вовсе не внизу социальной лестницы, а, наоборот, среди элиты, среди групп, которые имеют доступ к тому, чтобы определять форму власти.

Вельт онлайн: И почему?

Кершоу: Вверху имелось достаточно возможностей свергнуть режим. Примерно, как революцию в Германии в 1918-м, в России в 1917-м году. Но более привычным для авторитарных режимов является путч: его попытались совершить в 1944-м году, но безуспешно. Зато это удалось Большому фашистскому совету в Италии, который был создан Муссолини, и его же сверг в 1943 году. Хотя, теоретически, над Муссолини был правитель еще более высокого уровня - король. Итак, итальянский фашизм смог сам свергнуть с трона собственного диктатора. Ничего и близко не было в Германии: Гитлер был главой государства, главой режима, главой партии и верховным главнокомандующим...

Обвиняемые на процессе «Вильгельм-штрассе». Первый ряд
слева направо: бывшие статс-секретари МИД Эрнст фон Вайцзеккер,
Густав Адольф фон Штеенграхт фон Мойланд, Вильгельм Кеплер
и Эрнст Вильгельм Боле.

Вельт онлайн: Абсолютный монарх.

Кершоу: Да, в современной форме. Он даже решительно возражал против сената НСДАП, в компетенции которого был выбор следующего вождя партии. Также не было никакого кабинета министров, а верховное командование вермахта, к примеру, нельзя сравнить с британским Объединённым комитетом начальников штабов, объединявшим командование отдельных родов вооруженных сил. Гитлер предпочитал обходиться с отдельными подразделениями на свое усмотрение, и никто не мог даже в своих мечтах помыслить о том, чтобы обсуждать с ним альтернативные варианты. Следовательно, не имелось и другой формы лояльности, как беспрекословное подчинение.

Вельт онлайн: Но, по меньшей мере, воля имела альтернативу?

Кершоу: Нет, не в эти последние месяцы, что также позднее утверждали и отдельные генералы.

Судьи международного военного трибунала во время заседания
открытия в берлинском апелляционном суде: Джон Паркер, Френсис
Бидлл, Александр Волчков, Иона Никитченко, Анри Доннедье де Вабр,
Роберт Фалько и сэр Джеффри Лоуренс (слева направо).

Вельт онлайн: Что препятствовало свободе воли?

Кершоу: Наверняка, важной составляющей была защита Германии от большевизма. На Западе были куда большие стремление и готовность заключить сделку с врагом.

Вельт онлайн: Но это так и не стало реальностью.

Кершоу: Я даю Вам ссылку на подслушанные разговоры немецких генералов в англо-американском плену. Там часто речь заходила о «чести». Если кто-нибудь начинал говорить о том, «... если бы мы открыли фронт на Западе, и раньше впустили союзников», ему тут же единогласно возражали, что «...немецкий генерал никогда не сможет пойти на это».

Нацистские преступники Герман Геринг (слева), Альфред Розенберг,
Бальдур фон Ширах и Карл Денниц за деревянным столом, с
металлической посудой и кусками хлеба, сфотографированы
в 1946 году во время Нюрнбергского процесса.

Вельт онлайн: Новые поколения немцев, привыкшие к другой постановке вечных вопросов, с трудом находит понимание подобного образа мысли, в котором такие понятия, как честь и долг опрокидывают саму реальность, отдавая в итоге свою страну на растерзание. В итоге остается что то ужасное, и не поддающееся объяснению.

Кершоу: Тем важнее для историка, не подходить к истории с позиции своего собственного времени, а исследовать, какой менталитет господствовал в конкретную изучаемую эпоху. Возьмем в качестве примера генерала Хейнрици. Когда Шпеер в несколько дилетантской манере предложил ему убить Гитлера, тот дал следующий ответ: «Я давно порвал с Гитлером, но убить его - сделать такой шаг я считаю немыслимым. Генерал не может нанести предательский удар в спину. Как христианин я тоже не могу пойти на убийство».

Американские танки охраняли нюрнбергский дворец
правосудия от возможных нападений.

Вельт онлайн: Я остаюсь при своем. К примеру, Англия в 1936 году показала, как страна может освободиться от нежелательного монарха.

Кершоу: Но Вы забываете, что помимо монархии существовала реальная властная структура - парламент, и он был совершенно независим от короны. У британцев нет такого понятия, как «государство», его заменяет система разделения функций между королевской династией и парламентом. Если последний придет к убеждению, что определенный монарх больше не служит своей стране, то он может заставить его отречься от престола. В Германии времен нацизма не было подобного разделения - государство было Гитлером, а Гитлер был государством. В подобном случае присяга на верность приобретает особое значение. Я вспоминаю слова генерала Георга-Ганса Рейнгардта, который точно знал, что должен был вопреки приказу фюрера в январе 1945 года отвести свои войска со все более приближающегося Восточного фронта, иначе они были бы разгромлены, но в обоснование дальнейшего сопротивления, как бы тяжело это ни было, он сказал: «Это жестокая Необходимость»

Еще и сегодня в «Зале 600» проходят судебные слушания.

Вельт онлайн: Но как можно объяснить низменные рефлексы многих, кто просто оставался до конца на стороне режима, даже если они не обязательно принадлежали к «послушным исполнителям»?

Кершоу: Среди них имелись нацистские фанатики, отчаянные, доносчики, которые становились тем безжалостней, чем очевидней прояснялось поражение системы. Имелось много случаев, когда именно в последние дни сводились старые счеты между людьми. По принципу: если мы все идем ко дну, то ты должен прихватить с собой другого, который, возможно, радуется наступающему концу.

Вельт онлайн: Почему в это время никто не руководствовался словом «патриотизм»? Любовь к отечеству, побуждающая прекратить причинение ему дальнейшего ненужного вреда?

Кершоу: Я очень хорошо понимаю Ваш вопрос. Можно сказать, что в этот момент, наоборот, именно нацисты высшего ранга стали противоположностью патриотов, и первый среди них — Гитлер, который хотел видеть свой народ проклятым и обреченным на гибель. Мы не говорили о нем, но в конечном счете именно роль оставалась решающей до самого конца.

inoforum

Гитлер. Неизвестный солдат. 1914-1918


---------------------------------------------------------------------------------------------------------