Тайну императорского броненосца разгадали лишь спустя 110 лет

Памятник броненосцу «Русалка» появился в Таллине в 1902 г. До недавнего времени экскурсоводы заканчивали свой рассказ словами: «В мирное время военный корабль вместе с экипажем бесследно исчез в водах Финского залива. Вот уже более ста лет этот случай остаётся загадкой»

Загадка "Русалки" - фильм, который так и не был показан в Эстонии.



В конце июля 2003 года в 25 милях южнее Хельсинки эстонская экспедиция под руководством исследователя Велло Мясса обнаружила в финских экономических водах уникальный объект, поиски которого продолжались 110 лет: броненосец береговой обороны Учебно-артиллерийского отряда Российского императорского флота «Русалка». Да-да, того самого пропавшего корабля, памятник которому стал одной из самых ярких достопримечательностей Таллина! Гибель броненосца в сентябре 1893 года унесла жизни всего экипажа из 177 человек.

Когда в 1902 году, на девятую годовщину гибели корабля, в Ревеле был поставлен знаменитый памятник «Русалке», вместе с ним родилась легенда: через сто лет и один год позолоченный крест, которым ангел осеняет все уходящие в море корабли, укажет дорогу к тем, кто лежит в морской пучине. Правда, при одном условии - если к тому времени останется на земле хоть один скорбящий. Может, поэтому, у российских моряков всех поколений сложилась традиция: оказавшись в Ревеле (Таллине), навестить «Русалку», совершая один и тот же обряд. Полагалось обойти памятник вокруг и прочесть все имена членов погибшего экипажа - и офицеров, и простых матросов.

Памятник был установлен в конце июля 1902 года (потом еще около месяца продолжались отделочные работы). С момента установки Таллинской «Русалки» прошел ровно сто один год. Экспедиции Велло Мясса оставалось работать всего пару дней, исследовательское судно «Маре», принадлежащее эстонскому морскому музею, должно было возвратиться в Таллинский порт. Квадрат, который прочесывали эстонские специалисты, был выбран после долгой работы в архивах и представлялся наиболее вероятным местом нахождения «Русалки». Надо ли говорить, что после более чем вековых поисков, производившихся самыми разными командами и отрядами, шансов найти бесследно пропавший корабль было очень немного.

Однако когда на экране сонара появилось темное изображение странной формы, предчувствие подсказало членам экипажа, что «тень золотого креста» указала-таки легендарную могилу. На следующий день штормило, и погружения пришлось отложить. Однако ни о чем другом экипаж думать не мог, снова и снова возвращаясь к разглядыванию сонарных снимков. На глубине в 74 метра кормой вверх, почти вертикально (примерно под тем же углом, под которым держит свой крест ангел над памятником), возвышался мертвый корабль. Первое же погружение эстонских водолазов Кайдо Перемееса и Индрека Острата подтвердило предположение: это «Русалка».

Погружение к "Русалке" в Балтийском море



«Корабль стоит почти отвесно, как тридцатиметровый дом, необычайно глубоко уйдя острым носом в глинистое дно. Мы исследовали корму, левый борт, правый. Стараясь не запутаться во множестве тралов, обмотавших «Русалку», тихо двигались вдоль броненосца и поражались тому, как прекрасно он сохранился. Под сильными прожекторами ярко блестели ходовые винты со специфической формы, изогнутыми лопастями. Мы снимали подводной камерой все, что видели: чистый и крепкий корпус, иллюминаторы, световые люки,» - рассказывают водолазы.

Финнские водолазы на месте крушения "Русалки"



Спустя несколько дней собранные материалы и фотодокументы Велло Мясс передал российскому посольству в Эстонии: «Мы не проникали внутрь корабля, - подчеркнул он. - Подводная могила осталась неприкосновенной. Но собранных сведений достаточно для того, чтобы сделать окончательное заключение. Совпадают все параметры, длина и ширина корабля, равно как и увиденные детали говорят о том, что ошибка практически невозможна. В идентификации «Русалки» нам помогали и финские водолазы, пришедшие к такому же заключению, что и мы. «Русалка» успела пройти две трети пути от Ревеля к Гельсингфорсу, когда случилась трагедия, подводная могила расположена в финских экономических водах. Решать дальнейшую судьбу находки будет российская сторона, это боевой корабль, и члены его экипажа служили на Императорском флоте (Финляндия в те времена, как и Эстония, входила в состав Российской империи)».

Поиски, начатые осенью 1893 года, завершились только к сентябрю 2003. Ровно 110 лет… На третий день после гибели «Русалки», десятого сентября, об ее исчезновении стало известно высшему морскому начальству России, после чего начались поиски. Время было потеряно. Первые неутешительные вести пришли весьма необычным образом - с суши. Гельсингфорский полицмейстер сообщил в Свеаборгский порт, что на берег выбросило шлюпку с трупом матроса. Позже нашлись и остальные шлюпки с «Русалки», пустые и не использовавшиеся (судя по тому, что уключины не были вставлены), их просто смыло волной во время крушения. Гибель боевого корабля в мирное время повергла Россию в шок, по стране прокатилась волна возмущения. Единственный обнаруженный труп, израненное тело матроса Ивана Прунского - очевидно, вахтенного, находившегося в момент катастрофы наверху - ничем не способствовал выяснению причины аварии.

Броненосец "Русалка" и его капитан

В Москве и Петербурге поднялась мощная газетная кампания, было объявлено о сборе пожертвований семьям экипажа броненосца, звучали требования разыскать следы «Русалки». До 16 октября, 37 дней, пятнадцать различных судов прочесывали последний отрезок пути исчезнувшего корабля. Страна ещё надеялась, что кто-то остался в живых. Содержание многих статей сводилось к словам: «Народ должен знать правду». Как впоследствии выяснилось, высочайшим повелением Александр III гораздо раньше констатировал потерю броненосца, и экипаж «Русалки» был вычеркнут из списков отряда.

К небольшому финскому островку прибило только матросскую бескозырку с надписью «Русалка», да много спасательных кругов. Но Россия своих моряков не забыла. В начале лета 1894 года под давлением общественности поиски возобновились, была создана комиссия, рассмотревшая множество предложенных проектов и организовавшая работы. Специальные группы исследовали побережье, Морское министерство дало указание начать активные действия на море. Журналисты того времени возмущались тем, что ход операции держится в тайне, и предполагали, что поиски ведутся спустя рукава. Ни водолазы, ни представители Кронштадского воздухоплавательного отряда, пытавшиеся обнаружить броненосец с воздушных шаров, буксировавшихся небольшими судами, ничего не нашли - и при этом их обязали хранить молчание.

Часть экипажа броненосца

В своих дневниках начала ХХ века один из современников (некто С.Р.Минцлов) сделал любопытную запись. На наш взгляд, она заслуживает дословного цитирования: «6 февраля. Разговаривал с одним из моряков, участвовавшего в поисках (и отыскавшего) погибшаго несколько лет тому назад от собственной ветхости броненосца «Русалку». В городе ходили тогда рассказы, что не подняли ея только оттого, что пришлось бы отдать под суд все высшее морское начальство, до того корпус судна был ветх и так мошеннически был он построен. Моряк подтвердил все дословно. По той же причине погиб в свое время и «Гангут». Моряк этот штурман торговаго флота, человек заслуживающий безусловного доверия, утверждает, что ремонты этих судов, хорошо известных ему, производились на бумаге, на деле же их только перекрашивали снаружи. На «Гангуте» вечно работали машины, выкачивая воду, просачившуюся во все пазы. В точно таком же состоянии, говорят, находится и вся прочая береговая оборона наша, в роде разных «Адмиралов» и «Не тронь меня». Последнее имячко занятное: «не тронь меня, сам развалюсь», - так переиначивают его моряки…»Трудно сказать, чего здесь больше: откровенного «революционного» злопыхательства или неправды. Это история из того же разряда, что и уверения некоторых современных нам российских «специалистов» о том, что броненосный монитор «Русалка» не был освящен при спуске на воду! Дескать, православному духовенству не по нраву пришлись отдающие бесовщиной имена «Русалка» и «Чародейка». Вранье! Одна бабка, получается, сказала, а советская историография добрых семь десятилетий на все лады повторяла идеологически устраивающую ее дурную сказку. Да. Стара была «Русалка», но не стоит преувеличивать ее ветхость. Честный и принципиальный офицер русского флота (а именно таковым был В.Х.Иениш, последний командир броненосца) просто бы не допустил выхода «ветхаго» корабля в этот осенний рейс.

Однако, вернемся к поискам. В 1932 году было неожиданно объявлено, что «Русалку» отыскала Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН), «охотившаяся» на затонувшую советскую подлодку «номер 9». Однако сведения не подтверждались документами экспедиции, а экипаж «Маре» этим летом обнаружил броненосец примерно в трех милях от указанного «Эпроном» места. Тем не менее, говорилось в тридцатые годы о находке много. Писатель Константин Паустовский, узнав об этом, включил рассказ о «Русалке» в свою знаменитую повесть «Черное море» (по содержанию, водолаз Черноморского флота, участвовавший в балтийской экспедиции, рассказывает автору о поисках) и выдвинул свою версию случившегося. Работал Паустовский над произведением в 1935 году, а потому основной упор сделал на то, чтобы показать преимущества советского флота над имперским и опять же заклеймить недостатки царизма. «Гибель двухсот моряков была неотделима от бездарной эпохи, - писал он. - Здесь смешалось все - трусость и глупость начальников, безалаберщина и тупое равнодушие к живому делу и людям. Царь выслушал доклад морского министра. На рапорте о гибели «Русалки» он, размашисто и не задумываясь, написал синим карандашом: «Скорблю о погибших»....

Основным свидетелем и, одновременно, обвиняемым по делу о «Русалке» проходил тридцатидевятилетний капитан второго ранга Николай Михайлович Лушков.
«По мере приближения к Ревельштейнскому маяку ветер и волнение моря усиливались с каждою минутою, - свидетельствует кавторанг. - Сигнал о возвращении, который должен был последовать с броненосца «Русалка», ожидал, и наблюдатели внимательно следили за всеми ее движениями. Конечно, трудно было лодке «Туча» идти против ветра и волнения, но до маяка, в случае приказания, я еще смог бы попытаться сделать это. Ревельштейнский маяк я прошел около 11 часов, и, видя, что броненосец «Русалка» намного отстал от меня, приказал уменьшить ход, так как из-за наступившей пасмурности сигналы, если они и делались в это время, нельзя было разобрать. В 12 часов, ровно в полдень, пошел частый, но мелкий дождь. Сразу наступила мгла, которая пеленой закрыла броненосец, и с тех пор никто его больше не видел. Предоставленный самому себе, я не думал больше о возвращении; при усилившемся ветре (8 баллов) и волнении машины лодки «Туча» не могла бы уже выгрести, да и лодка подвергалась опасности быть залитой... «Туча» взлетала на вершину волны, нос или корма ее по очереди поднималась кверху и потом стремглав как бы летела в пропасть. Одним словом, было такое состояние моря, при котором ни один командир, даже если у него часть команды упадет в море, даже не подумает спасать ее, чтобы не увеличить число и так уже погибших. Чувствуя себя совершенно бессильным при подобных условиях быть чем-то полезным для броненосца «Русалка», я решил дать полный ход машине и все внимание обратил исключительно на сохранение вверенной мне лодки и ста человек команды».

Обвинение с доводами Лушкова не согласилось, и выступивший на суде контр-адмирал Скрыдлов заклеймил его весьма сурово. Если внимательно прочесть текст этой речи, можно почувствовать себя в роли проницательного детектива, улавливающего ряд показательных нюансов адмиральской филиппики. Явно пытаясь приписать командиру «Тучи» все грехи, как того хотелось руководству флота, Скрыдлов все-таки не может задушить в себе взгляд реалиста-моряка, постоянно «снижая» высоту предъявляемых обвинений: «Я не признаю в данном случае таких обстоятельств, которые устраняли бы всякую надежду хотя бы подобрать из воды погибавших людей. Но если бы даже «Туча» не имела возможности оказать прямую помощь, то капитан Лушков, присутствуя при ее гибели, избавил бы флот и все общество от чувства неизвестности о причинах этого ужасного случая... При другом образе действий капитана Лушкова сомнения были бы рассеяны, они уступили бы место чувству сожаления о жертвах неизбежной в морской службе катастрофы. Капитан Лушков объяснил бы нам если не действительную, то, по крайней мере, возможную причину гибели «Русалки» и указал бы место ее гибели».

Начав с заявления о том, что в любых обстоятельствах следовало спасать «Русалку», Скрыдлов заканчивает признанием, что Лушков, останься он на месте, даже действительной причины гибели броненосца не смог бы указать. Однако Лушков был опозорен, суд пришел к выводу, что он повел себя крайне недостойно. Много говорилось и о том, что на борту «Тучи» во время перехода находилась молодая жена кавторанга, которую он рискнул взять с собой. Якобы за ее жизнь больше всего опасался Лушков, «убегая» от терпящего бедствие броненосца. Николай Михайлович был уволен со службы - и никогда на нее не возвратился. В 1979 году автор одной из брошюр И. Гольдман писал: «Некоторые сведения... удалось получить от его (Лушкова) невестки Веры Сергеевны Лушковой, проживавшей в Таллине. Бывший командир «Тучи»... после увольнения с военно-морской службы жил сначала в городе Нахичевань, а позднее работал в Ростове-на-Дону начальником речного порта. Н. Лушков скончался в отделении для умалишенных Кронштадского военного госпиталя...».

«Взвешивая все обстоятельства, можно понять, насколько ограничен для меня был выбор погоды для отправления «Русалки» и «Тучи», когда на шее висели еще «Первенец» и «Кремль» с их старыми котлами, с которыми при их слабых машинах предстояло прокачаться в море не менее 25-30 часов,» - заявил контр-адмирал Бурачек, которому впоследствии объявили выговор.

Комиссия пришла к выводу, что корабль погиб в результате шторма, однако мнения экспертов во многом разделились. Судостроители склонялись к тому, что все случилось из-за остановки машины - «Русалку» могло развернуть бортом к ветру и перевернуть: корпус накренился на один борт и зачерпнул низким бортом большую массу воды, которая затем через открытые люки, а также зазоры башен и дымовых кожухов попала в жилую палубу. В то же время на судебном заседании был зачитан акт недавнего осмотра корабля, где значилось, что «водоотливные средства на броненосце исправны и более чем достаточны, чтобы удалить воду, которая набиралась от течи через броневые болты и т.п.».

Контр-адмирал Скрыдлов полагал, что из-за порчи руля «Русалка» потеряла управляемость, и допускал, что броненосец напоролся на подводную скалу и получил пробоину. Однако для того, чтобы плоскодонная «Русалка» с ее малой осадкой напоролась на камень, он должен был быть очень заметным - и, тем не менее, по какой-то причине упущенным из виду при дневном освещении. Ряд предположений других членов комиссии основывался на том, что корабль погиб в результате взрыва котла или взрыва в артиллерийском погребе. Но были представлены документы о том, что перед самым походом капитан Иениш потребовал выполнить ряд дополнительных работ по механизмам, тогда же на корабль поставили новые котлы.

Ни одна из версий не была полностью удовлетворительной, к тому же существовали некоторые таинственные обстоятельства. История с люками, например, до сих пор остается загадкой. Судя по тому, что «Русалка» не могла догнать «Тучу», она шла с закрытыми люками. Об этом же говорит то, что тела членов экипажа (кроме тела вахтенного) не были найдены - равно как и предметы из внутренних помещений броненосца. Но Константин Паустовский, например, пишет: «По обычной в царском флоте небрежности «Русалка» забыла на берегу деревянные крышки, которыми задраиваются во время шторма входные и световые люки». Кстати, дальше, противореча себе, знаменитый писатель объясняет: «Волны усиливались, они начали перехлестывать через мостик. Вода попала в трубы. В закупоренном броненосце, наполнявшемся водой, не хватало воздуха. Тяга упала...».

Причиной гибели броненосца комиссия назвала совокупность обстоятельств: недостаточно правильную оценку погодных условий перед выходом в море; поздний выход «Русалки» из порта и - третье - нерешительность кавторанга Иениша, который мог повернуть обратно, увидев признаки надвигающегося шторма. Таким образом, в утвержденном императором приказе, практически главным виновником трагедии становился погибший Иениш. Любопытно, что никто из знавших капитана броненосца о его «нерешительности» не упоминает, напротив, много говорится о том, что Виктор Христианович был человеком исполнительным, твердым и весьма искусным в своем деле.

Находка, сделанная Велло Мяссом, может поставить последнюю точку в запутанном и крайне тяжелом расследовании. Дополнительное изучение корпуса корабля поможет, вероятно, установить, по какой причине произошла трагедия и почему никто из экипажа не спасся. «Мы гарантированно нашли броненосец. Он настолько своеобразен, что его нельзя спутать ни с каким другим судном, - сказал капитан эстонского исследовательского судна «Mare» Велло Мясс. - Корабль вошел в глинистый грунт почти вертикально. Он находится в хорошем состоянии, корпус не разломался, при погружении в воду отвалилась только одна орудийная башня…»


По материалам rusalka.ee

---------------------------------------------------------------------------------------------------------